на Альрика и его слова «Детей не брать». Тулле нужно было успокоиться. Потому мы развернулись и пошли обратно в город.

За оградой подворья было шумно. Множество детишек выбрались наружу и с визгами веселились в снегу. Мальчишки затеяли игру в снежки, и белые шарики летали по всей улице. Мы с Тулле небрежно отбивали их руками, чем привлекли внимание детей. Мое безбородое лицо и низкий рост делали меня похожим на ребенка. И нас начали обстреливать намеренно, со всех сторон. Тут хочешь-не хочешь, а отвлечешься от разных дум. На спину я внимания не обращал, волчий плащ и топором не сразу прорубишь, защищал только лицо и грудь.

Брызги снега пополам с грязью! Ребячьи вопли! Ледяной воздух. И крупные хлопья, застревающие на бровях и ресницах.

— Ульрик, справа! Справа заходи.

— Мелкого бей, дурак!

— Погоди, все разом ударим. Три, два, бей!

Наконец мне надоело, и я высвободил силу, жахнул ей во все стороны. Детей как метлой размело по углам.

— Дядечка, простите! — вышел самый смелый мальчишка. — Мы не знали, что вы хускарл. Просим прощения.

— Благодарите Фомрира, что живы остались, — усмехнулся Тулле. Ему досталось меньше, чем мне. — Это ж сам Кай Безумец. А ну как он бы разозлился?

Я двинул другу в бок, чтоб не заговаривался.

— Мама, мама! Там тролль дерётся с Сигфуссовыми сыновьями!

Рядом с нами пробежала маленькая девочка. Женщина подхватила дочь и скрылась за дверью дома.

Не то, что бы мы поверили этим словам, но тролль в столице среди однорунных жителей может натворить много бед. Мы с Тулле выхватили ножи и рванули туда, откуда прибежала девочка. Как будто тролля можно убить ножом!

В проёме между двумя подворьями было тесно, так что двоим едва удалось бы разминуться. Хвала Фомриру, там действительно был не тролль. Всего лишь драка. Ну, или смертоубийство.

Трое молодых парней едва ли старше меня размахивали ножами и наскакивали на мужчину постарше. Тот отбивался от них голыми руками, хотя у него на поясе также висел длинный нож. Черноволосый, смуглый и низколобый, он и впрямь напоминал тролля как с лица, так и повадками. Несмотря на тесноту и количество нападающих, он все еще не был ранен и даже не запыхался.

Тулле с интересом уставился на них, кто кого. Я же набрал побольше воздуха и как можно громче гаркнул:

— А ну прекратить!

Один из юношей обернулся к нам и тут же рухнул на землю: черноволосый пнул его в колено.

А тролль хорош!

Старший из нападавших начал бешено размахивать ножом и наступать на тролля, а двое оставшихся почему-то решили схлестнуться с нами. Грибов объелись, что ли?

Один из этих дураков ткнул меня ножом, целясь в живот. Слишком медленно. Я поймал его за запястье, дёрнул на себя и впечатал кулаком в нос. Ну вот, уже третий сломанный нос! Противник постоял немного и кулем осел в грязь. Тулле тоже быстро разобрался со своим: вырвал оружие и оглушил.

Раздался вопль боли. Последний из нападавших, выронил нож и скорчился на земле, подвывая. Из согнутого предплечья торчала желтоватая кость.

— А ну прекратить! — раздался еще один окрик, сопровождаемый волной силы.

Мы с Тулле невольно вздрогнули, хоть и давление было не столь уж сильным — пятая или шестая руна навскидку. А вот чернявый грохнулся на задницу, да и поломанный перестал вопить, как раненая хуорка, и хлопнулся в обморок.

Хускарл был непростой, с вороном, герба Рагнвальда, на плече. Он мазнул взглядом по нам, потом по поверженной троице, потом увидел «тролля» и скривился.

— Сварт, опять?

Чернявый неторопливо поднялся, пожал плечами:

— Не я первый начал.

— А эти кто? — кивнул хускарл на нас.

— Мимо проходили, а родственнички решили, что они с мной, и накинулись на них.

— Мы — ульверы, хирдманы Альрика Беззащитного. Вчера прибыли в Хандельсби, — отчитался Тулле.

— Они вас поранили? Повредили что-то? Оскорбили?

— Он же сказал: мы — ульверы! — удивился я.

— Ясно, — усмехнулся хускарл. — Сварт, ты бы не мельтешил перед ними лишний раз. Когда-нибудь убьешь ведь кого-то.

— Лучше им это скажи, — буркнул Сварт.

Побитые парни под строгим взглядом конунгова воина забрали поломанного и ушли. Чернявый отряхнулся, поправил пояс, угрюмо глянул на нас из-под нависших бровей, и я вдруг понял, что он прожил не больше двадцати зим, но из-за заросшего волосами лица казался на десяток зим старше. Две руны. Плохонькая одежда, рукоять ножа перемотана истершейся полоской кожи. Ни плаща, ни шапки, ни крепких башмаков.

— Говоришь, это родственники были? — с любопытством спросил я.

— Сыновья братьев матери.

— А чего ты нож не вытащил? Они втроем не постеснялись.

— Я к оружию непривычный, — коротко ответил Сварт и отвернулся. Видимо, он не привык ещё и много говорить.

— Слушай, раз уж мы в одной драке побывали, может, выпьем вместе? Где тут можно перекусить?

— У меня нет денег.

— Угощаю!

Сварт, все еще недоверчиво поглядывая, отвел нас в ближайшую харчевню, где я попросил кувшин эля и чего-нибудь горячего на троих. Тулле не вмешивался. А я не хотел возвращаться к отцу. И не хотел идти к Альрику и выслушивать его нравоучения. Ходить же по городу мне уже порядком надоело. Разноцветных людей я так и не увидел, на нарядных женщин насмотрелся, а дома — они везде дома. Так что поговорить с новым знакомым показалось мне неплохой идеей. Пусть хёвдинг попереживает немного.

— С меня еда, с тебя рассказ, — улыбнулся я.

— Да чего говорить-то? — проглотив горячую кашу, пробормотал Сварт. — Я незаконный сын. Мать померла родами, а от кого понесла, так и не сказала. Вырастили меня ее братья. Вырастить вырастили, да особо не заботились. Как раб жил. Вместе с рабами. Даже на первую жертву ножа не дали, только сунули старую полудохлую козу. Совсем без благодати оставить меня не могли, люди бы осудили.

— И что ты сделал?

— Что-что… Свернул козе шею. Получил руну. После дяди дали вот этот нож.

Он вытащил из ножен единственное оружие. Мда, видал я ножи и похуже, но обычно после боя, и их относили к кузнецу на переплавку. Треснутое лезвие точили так часто, что оно стало тоньше пальца, рукоять шаталась даже перемотанная. Вынимать такой для боя и впрямь бесполезно.

— Я бы в хирдманы подался. Здесь мне оставаться незачем. Да вот только и боги посмеялись надо мной.

Рассказывая, Сварт уплел половину котелка каши. Впрочем, мы с Тулле были вполне сытыми, так что дали новому знакомому наесться вдоволь.

— Решил, что нужно стать двух или трехрунным, чтобы пойти в хирд. Охотился на зайцев и